СЕГОДНЯШНИЕ ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЕ ИННОВАЦИИ ДЛЯ ЗАВТРАШНЕЙ ОБОРОНЫ

Глобализация стала двигателем международного бизнеса и инноваций после окончания «холодной войны». Таким образом, новые и более продвинутые формы глобального аутсорсинга, вероятно, появятся в ближайшие двадцать лет, и вполне вероятно, что следующий, более продвинутый этап глобализации, безусловно, будет включать в себя все развитые экономики и страны с формирующимся рынком во все более глобальном конкурентном мире. Из-за значительного увеличения затрат на научно-технические инновации новые международные финансовые усилия в области исследований и разработок (R&D) и исследований и технологий (R&TР) будут обусловлены этим дорогостоящим характером передовых научных достижений, а также растущими соревнованиями из новых силовых центров, таких как Китай, Индия или Юго-Восточная Азия, более непосредственно конкурируя с основными действующими экономическими державами ОЭСР (Организация экономического сотрудничества и развития), такими как Япония, США и основные европейские государства, особенно Франция и Великобритания.

Если считать само собой разумеющимся, что феномен глобализации будет продолжаться и в будущем, очень быстрое развитие технологий в гражданском мире, таким образом, будет иметь важное значение для появления передовых систем обороны. Для европейских стран сложное стратегическое и экономическое время, с которым мы сейчас сталкиваемся, означает, что в обозримом будущем нам придется привыкнуть к идее ограниченных оборонных бюджетов. Для всех европейских стран, включая Великобританию и Францию, две страны с самыми сильными существующими оборонными промышленными секторами, бюджетные ограничения усугубляются рядом обязательств, которые должны охватывать бюджеты обороны. В дополнение к историческим обязательствам по защите долговременных зарубежных отношений от Центральной Африки до Тихого океана европейские страны привержены НАТО и, следовательно, должны принять меры предосторожности  в Восточной Европе и в связи с различными конфликтами с исламской воинственностью в различных формах от Сирии до Ливии. Ожидается, что европейские страны будут предоставлять войска и ресурсы для поддержки миротворческих и гуманитарных учений, например, в Западной Африке в условиях вспышки Эбола. Необходимо поддерживать международное присутствие военных кораблей и авианосцев. Военные силы должны разработать техническую экспертизу, необходимую для противодействия кибер-атакам на жизненно важные установки и системы связи. Они должны научиться противодействовать мятежу потенциальных врагов, против которых использование обычной военной силы не может быть жизнеспособным. Все эти обязательства налагают затраты, на которые должны быть добавлены дополнительные исключительные издержки военных вмешательств, например, в Мали в 2014 году. Все это означает, что бюджеты обороны растянуты до предела. Однако во многих европейских странах военачальники открыто говорили о том, что не хватает возможностей для принятия серьезных новых конфликтов или вызовов.

В этих условиях средства, доступные для НИОКР для формирования будущих конфликтов и будущих моделей сдерживания, очень ограничены. В результате перспектива заключается в том, что европейские страны могут тогда потерять все больше и больше оснований для своих быстро растущих азиатских и американских коллег, чья готовность тратить значительные суммы на каждый аспект сектора обороны - от исследований до разработки, от производства и до развертывания относительно ограниченна. Для европейского оборонного сообщества в таком контексте экономических, финансовых и технологических ограничений это будет иметь первостепенное значение для поиска новых способов инвестирования во все технологии и производственные возможности, необходимые для поддержания наших инноваций, нашей конкурентоспособности и готовности наших вооруженных сил, благодаря новым технологиям защиты. Однако инновации сами потребуют значительных инвестиций. Участвующие страны должны будут найти способы разработки новых технологий и финансирования, которые совместимы с их ограниченными бюджетами.

В ответ на последствия для оборонных технологий и бюджетов этого быстро меняющегося мира и принимая во внимание необходимость обеспечения четкого технологического прогресса на возможных ключевых претендентах на безопасность в течение следующих тридцати лет, Соединенные Штаты начали в ноябре 2014 года свою «Третью стратегию смещения» (TOS), чтобы укрепить то, что они считают своим ослабленным обычным сдерживанием, когда тогдашний министр обороны Чак Хагель объявил в своем выступлении на Форуме национальной обороны Рейгана в Калифорнии новую инициативу по инновациям в области обороны, которая включала эту Третью стратегию смещения. На конференции, организованной в Лондоне в сентябре 2015 года Королевским объединенным институтом по исследованиям в области обороны и безопасности (RUSI), известным аналитическим центром Министерства обороны Великобритании, Тревором Тейлором, научным сотрудником по вопросам обороны и заместителем министра обороны США Секретарь Боб Ворк  настаивал на том, что «во-первых, потенциальные конкуренты занимаются уровнями развития современного оружия, которых мы не видели с середины 80-х годов. Во-вторых, наше внимание было справедливо сосредоточено на Ближнем Востоке в течение последних 14 лет, а сокращение послевоенного бюджета ограничило наши собственные технические инвестиции».

Первая стратегия смещения была разработана в 1950-х годах, когда президент Эйзенхауэр предавал особое значение ядерному сдерживанию, чтобы избежать больших расходов, необходимых для условного сдерживания Варшавского договора. Затем, во второй период с 1975 по 1989 год, термин «Стратегия смещения» ссылался на технологическое превосходство, чтобы компенсировать количественную неполноценность обычных сил по сравнению с Советским Союзом. «Стратегия смещения» министра обороны Гарольда Брауна (1977/1981) делала ставку на  новые платформы разведки, наблюдения и разведки (ISR), усовершенствования высокоточного оружия, технологии невидимости, такие как истребитель F117, и космические военные коммуникации и средства навигации, такие как GPS (глобальная система позиционирования).

Однако, в отличие от первых двух стратегий смещения, зависящих от военного развития, третья американская стратегия будет опираться на коммерчески управляемые технологии, такие как робототехника, автономно управляемые транспортные средства, системы управления и контроля, визуализация, биотехнология, миниатюризация, передовые вычисления, большая аналитика данных и добавочное производство, что также означает настоящий вызов европейским отраслям, чтобы его принять.

В таком контексте, определяемом этой третьей стратегией смещения, одним из основных факторов, определяющих будущее инноваций и технологий в рамках глобальной оборонной промышленности в условиях глобализованной системы торговли, может быть широкое распространение технологий двойного назначения, которые могут применяться в военных целях. Как подчеркнули бывшие коллеги и французские исследователи Валери Мерриндол и Дэвид Версаль в своей статье, опубликованной в 2010 году, «политика двойного назначения представляет собой теперь измерение, центральное место в политике военных исследований и разработок, и его следует понимать не только как механизм передачи между гражданским и военным».

Во-первых, эта концепция двойного назначения исходила из стратегических исследований, когда были проблемы с распространением оружия посредством международных передач «продуктов и технологий двойного назначения». В последние годы эта концепция технологий двойного назначения довольно широко используется, чтобы предложить жизнеспособное решение технологических и финансовых проблем, с которыми сталкиваются военные организации, в результате так называемой военно-технической революции и меняющегося международного контекста, что благоприятствует быстрорастущим развивающимся державам. Действительно, технологии двойного назначения играют неотъемлемую роль в военном развитии, но они в значительной степени полагаются на то, насколько передовые технологии двойного назначения доступны и постоянно продвигаются во все более глобализированной экономической системе.

Для европейских рынков обороны и будущих инноваций Европейская комиссия считает, что фрагментированный рынок тормозит инновации и приводит к дублированию программ обороны и исследований, подрывая глобальную конкурентоспособность Европы и эффективность Общей политики безопасности и обороны ЕС (CSDP). Комиссия считает, что сокращение бюджетов на оборону и увеличение расходов на разработку делают их слишком дорогостоящим для европейских стран, чтобы поддерживать всеобъемлющую национальную оборонную промышленную базу; следовательно, ключевой целью оборонно-промышленной политики Европейской комиссии является разработка конкурентоспособной и инновационной европейской оборонной технологической и промышленной базы (EDTIB). Однако, многие отдельные государства-члены скептически относятся к концепции создания промышленной базы на европейском уровне и продолжают спорить о сотрудничестве на основе развития сектора на национальном уровне и в рамках избирательных двусторонних инициатив. Другие европейские страны, включая Францию, решительно поддерживают идею эффективной европейской технологической и промышленной оборонной базы. В Британии эти противоположные позиции были подтверждены самым последним британским обзором стратегическим обороны, проведенным в 2015 году, и исследованием, проведенным Королевским колледжем Лондона, которое называлось «выгода, а не бремя; безопасность, экономическая и стратегическая ценность оборонной промышленности Великобритании ». Оба подтверждают осознанную ценность сильной оборонной национальной промышленной базы и выражают обеспокоенность тем, что качество и широта этой базы уже разрушаются в условиях сокращения расходов. Эти различные подходы усложняют дискуссию, но в конечном итоге мы считаем, что сотрудничество возможно во многих областях, даже если полномасштабная интеграция сектора между странами остается невозможной. Существующие элементы сотрудничества, например, между Великобританией и Францией по беспилотным технологиям и некоторым элементам ядерных технологий, являются обнадеживающими индикаторами того, что сотрудничества возможно. То есть, возможно, гораздо более широкое сотрудничество во многих европейских государствах по борьбе с терроризмом. Столкнувшись с реальными и непосредственными вызовами, многое возможно.

Наша статья посвящена возможным путям разработки новой модели военных инноваций в  области обороны и среди оборонных отраслей и компаний в Европе на основе наилучшей практики, применяемой в различных европейских странах. Этот процесс может привести к тому, что европейские страны разработают, по договоренности, разнообразную промышленную базу в Европейском Союзе, которая будет отвечать собственным потребностям обороны в Европе и сможет конкурировать на мировых рынках. В случае успеха это позволит европейским странам развивать отношения, связанные как с сотрудничеством, так и с конкуренцией с оборонными отраслями США и их инновационной силой. Это будет явно отличаться от нынешней ситуации, когда существенные элементы европейской оборонной производственной базы являются немногим более «вспомогательным» для американских инноваций и ее технологической мощи, и этот последний аспект может даже ухудшиться для европейских государств и отраслей, если третья «Стратегия смещения» будет успешна.